Кстати, о птичках.
Главным плюсом поездки на пароме была тишина. Потому что с одной стороны, видимо, на нашей палубе было мало народу (народу вообще было мало), ну и потому что беруши кстати, новый закон вселенной: через сколько бы я ни проснулась, одной берушины все равно не будет .
Так вот, о птичках.
Как-то я поныла папА, что чертовы пернатые ночные террористы мешают бедной мне наслаждаться сном в тишине. Настолько, что я даже начала скучать по буйным соседям, решающим в 3 часа ночи приехать домой с фанфарами и под чОткую музычку из окон своих четырехколесных разваливающихся коней. Потому что те, видимо, боятся гипотетических кар от других жителей их дома и достаточно быстро решают, что уже покрасовались.
ПапА же обнадежил, что птички подуспокоятся, как только пройдет период линьки при чем тут линька я уточнить забыла, была слишком обнадежена. И Семен ждал-ждал. И дождался!
Птички и вправду стали менее голосить: раньше это был непрекращающийся хор, начиная с размытого понятия "вечер", заканчивая серенадами утреннему солнцу.
А сегодня ночью я вдруг прислушалась и осознала: тишина! Вот только тихо было в час ночи. В три опять запели. А если кто-то когда-то видел Семена, укладывающегося по собственному желанию в час ночи спать, то кто вы и зачем наблюдали за мной в грудничковом возрасте?!
читать дальше?)